— Я там три пакетика положила, — прохрипела я, трубно сморкаясь. — Ты сразу по пакетам раскладывай.

— Десять тысяч двести шестьдесят восемь… — послышался ответ, преисполненный ярости.

— Смотри, черненькие не бери! Это я про гречку! Черненькие отдельно! И чтобы мусора не было, — зевнула я, поворачиваясь на другой бок. Какая прелесть! А я себе деньги на пылесос откладывала! Зачем мне пылесос, если есть кровосос? Не мужик, а сокровище!

Подняло меня ни свет ни заря, когда счет пошел на пятнадцать тысяч. Я высморкалась, задернула шторы поплотней, дабы мой пылесос не сломался раньше времени. Сонно наливая себе чай, я просыпала сахар.

— Воробушек! Лети сюда! — прохрипела я, кашляя и пробивая каплями забитый нос. — Я тут сахар просыпала! Под плинтусом не забудь собрать!

К трем часам дня у меня был самый чистый палас, самый чистый пол и злейший враг на всю оставшуюся жизнь. Мой «воробушек» смотрел на меня так, словно проклял тот день, когда обрел бессмертие.

— Какой же ты у меня хозяйственный! — я осмелела и погладила вампира по голове. — Какой же ты у меня молодечик! Не мужик, а золото!

В коридоре еще оставалось немного мусора. Прикинув по времени, сколько у меня есть в запасе, глядя на коробочку от пылесоса и на сам пылесос, чьи тонкие аристократические пальцы собирали по полу весь мусор, ведя строжайший учет каждой соринке, я достала пакет с крупной солью.

— Призовая игра, милый! У нас еще в коридоре грязненько… — сладко улыбнулась я, кашляя и снова оставляя свой сопливый автограф одноразовому платку. В тот момент, когда часы пробили шесть, я грустно провожала мой пылесосик-кровососик в последний путь. Впервые в жизни мне было так грустно, ведь на полу еще оставалось немного земли.

— Ну что? Как успехи? — спросил меня знакомый голос, когда я подметала пол после коробки. — Актики подписать не забудь!

На кухонный стол легли акты. В открытое окно подул ветер, и листики рассыпались по полу. Я бросилась их собирать…

— Были деловые, стали половые! Наказание мое, — усмехнулся демон, — все, ты скоро станешь настоящим вампиром! Видишь, ты уже бумаги с пола поднимаешь… Все плохо… Процесс необратим…

— Я правда стану вампиром? — у меня на глазах выступили слезы, а из красного растертого платком носа потекли сопли. — Можно что-то сделать?

— Ну… — коварно заметил демон, поглядывая на часы. — Возможно… Поменяй лампочку в коридоре! Триста ватт — это как-то многовато… Понимаю, что по скидке, но все же… Прикрой окно, вылечи простуду и прекрати ныть. Согласен, это очень сложно, но ты попробуй. Так! У меня мало времени! Все, акты подпиши.

— Точно-точно не стану вампиром? — жалобно спросила я, закрывая окно. — И я не поняла, ты с женихами тоже контракт заключил?

— Я так понимаю, что болеть ты любишь, — заметил демон, пропуская мимо ушей второй вопрос. — Ничего, будем лечить…

Он исчез, оставив меня наедине с температурой, тремя килограммами чеснока и двадцатью шестью пропущенными вызовами, из которых пятнадцать — от мамы. Я отписалась, что у меня болит горло, заварила себе чай, выпила таблетку. Меня клонило в сон, я клевала носом, но я старалась не спать. В десять вечера меня сморило.

— Где ты? — прорычал голос за дверью, и раздалась тяжелая поступь. Я взглянула на часы! Полночь! С таким голосом хорошо устраиваться на горячую линию техподдержки, а с таким подходом — давить тараканов. — Отвечай! Немедленно!

Я усиленно вспоминала, где обитают самки Кинг-Конга и Годзиллы, боязливо заворачиваясь в одеяло. Где-то в преисподней сейчас кому-то очень сильно икнулось.

Глава пятая

Имхо, или НРБ в пещере живешь!

Что-то ударилось о дверь комнаты. Дверь, которая и так держалась на соплях, гордо именуемых дешевой монтажной пеной, вылетела из петель и с грохотом упала на пол. Надо мной возвышалось огромное зеленое и полуголое чудовище, свирепо глядя на меня маленькими глазками. Я уронила челюсть, понимая, что передо мной стояло дитя любви Шрека и Халка. Если у вампира клыки торчали из верхней челюсти, то этого мама когда-то явно утешала после первой клички «Бульдозер»! Где-то горестно и ревниво завыл соседский пекинес, чувствуя, что в радиусе вверенной ему территории появился еще один обладатель приплюснутой морды. И его будут любить больше! Пока меня нежно обнимал дед Кондратий, где-то перед глазами мелькала бабушка с косой. Моя нервная система занервничала, как девушка, которую хотят сфотографировать без макияжа: «Я такая растрепанная!»

— Моя. Будущая. Жена! — прорычало чудовище, поигрывая внушительными бицепсами, украшенными татуировками и глядя на меня, как на ползущего по стене таракана.

В этот момент икнул мой местный загс. Жених осмотрел комнату и недовольно засопел.

— Натягивать надо! — покачало головой зеленое чудовище, глядя на меня. Мои глаза округлились, я нервно сглотнула в предвкушении эротического триллера. Обычно, когда говорят «натягивать» я представляю шапочку, оценки и потолки, но что-то в этом случае я не вижу ни бубончика, ни зачетки, ни рулона.

— Что? — робко поинтересовалась я, мысленно прикидывая, как правильно писать завещание.

— Не умеют тут правильно натягивать! Сразу видно, что мужика в доме нет! — рыкнуло чудовище, глядя по сторонам. Ну да! Носки не стоят наказанные в углу, диван свободен, пивом не пахнет, полка прибита ровно и не держится на соплях! Сразу видно, что за деньги ее прибивали профессионалы, а не доморощенный «Ладно-ладно, только не ори». Запахло приключениями, которые обычно запоминаются надолго. Я опасливо отползла подальше. — Мой отец умел натягивать! Мой дед умел натягивать! И я умею.

Кто бы сомневался! Хоть бы это чудовище подрабатывало в фирме по натягиванию потолков. Я бы даже визиточку взяла… Для успокоения. Чувствую, что мне предстоит тут такой ремонт, что ни в сказке сказать, ни в завещании отписать.

— Плохой шатер, негодный. Не натянутый, — прорычал зеленый, пробуя стены на прочность. — И невеста хилая… Не дотягивает! Ничего, будем натягивать!

Да, а еще у меня и сопли. Не розовые и поэтические, как у наивных девушек, а вполне себе традиционные и прозаические. Я шмыгнула носом и стала сморкаться, давая понять, что ни дать по морде, ни взять свои слова обратно, когда согласилась «всех посмотреть», у меня не выйдет!

— У тебя мозги вытекают! Это проклятие, которое боги насылают на тех, кто много умничал! — посмотрел на меня зеленый доктор Ауженеболит. — Их надо втягивать обратно!

— Какие мозги? — возмутилась я, понимая, что с такой выпирающей челюстью и приплюснутым носом проблем с соплями возникать не должно. — Это же просто насморк!

— Вот… Много уже вытекло… Плохо, — философски заметило чудовище, оценивая мой умственный потенциал. Да, сопливая жена — это горе в семье. — Сейчас будем изгонять из тебя злого духа Соплежуя! Хилая невеста мне не нужна! Хилая невеста — позор для орка! А ну быстро встала!

— Чего? — прокашлялась я, не сводя взгляда с этого нахала. В голове крутилась песенка, которую будут петь мама и папа, глотая сердечные капли: «Зелененький он был! Представьте себе, представьте себе, зелененький он был!»

— Встала! — прорычало чудовище тоном, от которого хочется не только лечь, но и сжать покрепче в руках свечку. — Сейчас изгоним злого духа Соплежуя! Сейчас все быстро пройдет!

Все пройдет, пройдет и это. А вы, зелененький, будете проходить мимо, проходите. Можете даже не здороваться.

Я нехотя встала, поправляя халат и пряча в карман свой платочек, которым хотелось тут же помахать кандидату на мою конечность, но не тут-то было! Спорить с этой глыбой мне не хотелось.

— Да… Тоща как жердь! Мало проку с тебя будет! — разочаровался орк, глядя на мою фигуру. — Сейчас мы будем положопы и мордополы делать! Положоп — это жопой на землю! Мордопол — мордой в землю!